Гавань Ли Юэ никогда полностью не засыпала. Конечно, большинство лавок по ночам закрывались, но некоторые заведения работали круглосуточно, позволяя «озорным гулякам» развлекаться хоть до утра. В конце концов люди, обладающие материальным достатком, имеют полное право потратить его как захотят. Открытые террасы давали полную возможность поэтом, писателем, просто романтический настроенным парочкам любоваться на луну и звёзды, посылая вздохи в небеса и поверяя им сокровенные тайны. Некоторые забирались даже на козырьки остроконечных крыш, чтобы оттуда, с высоты, любоваться родными улицами. Сияние в окнах домов и уличные фонари не позволяли мраку подобраться слишком близко. Всегда гостеприимное убежище, готовое принять как званых гостей, так и ненароком заблудших, потерявшихся на дорогах жизни. Здесь не покинут нуждающегося, дадут кров и пищу, дадут понять, что ты в безопасности. Конечно же, платить за гостеприимство здесь считали хорошим тоном, но никто не будет требовать невозможного от того, кто остался на мели или опустился на дно, каждому дадут необходимое для того, чтобы окрепнуть и вновь подняться на ноги, время. Гавань смогла стать именно тем надёжным, уютным, согревающим сотни душ и сердец, но вместе с тем и способным постоять за себя пристанищем, каким хотел увидеть её Гео Архонт.
— Мы обязательно вернёмся живыми и невредимыми, доктор, я вам обещаю, – тихо проговорил Чжун Ли, пока они шли к городским воротам.
Гавань выпустила их, как мать выпускает из объятий уже взрослого и самостоятельного сына, отправляющегося в далёкое и долгое путешествие, зная, что может его больше не увидеть. Она никогда не перестанет ждать, даже если сказать ей, что это больше не имеет смысла. И, если он натворил дел и боится показаться ей на глаза — ему нужно знать, что для неё никогда не бывает слишком поздно.
Тропинка, по которой они шли, вовсе не выглядела хоть сколько-то опасной. Наоборот, даже совсем маленькая девочка могла бы прогуливаться здесь безо всякого вреда для себя. Никаких следов борьбы или меток от когтей каких-нибудь чудовищ. Даже ближайший лагерь чурлов находился довольно далеко отсюда, настолько далеко, что его было не видно.
— Это здесь, но я не вижу никого и ничего, – внимательно оглядываясь по сторонам, констатировал Чжун Ли.
И в этот момент оно появилось. В темноте, озарённой лишь тусклыми лучами серебристого светила высоко у них над головами, оно напоминало очень большого руинного охотника. Рук, правда, было не четыре, а шесть, да и в целом вся фигура устрашала больше, чем обычно.
Защитный полог укутал их с Бай Чжу мягким золотистым светом. Покоритель Вихря будто бы коснулся раскрытой ладони хозяина меньше, чем на секунду, и тут же быстрее молнии рассёк стылый, будто на погосте поздней осенью, воздух, пролетев дальше, чем полагалось бы, опираясь на законы здравого смысла. Копьё, однако, безвредно скрежетнуло по броне, не только не повредив её, но даже царапины не оставив. Возвращая оружие в руку, Чжун Ли даже отступил на шаг, сосредоточенно глядя на оппонента. Нет, он не имел ни малейшего понятия, тот ли перед ними враг, которого они ищут, или случайный кусок металла пробудился. Но такое в любом случае точно нельзя оставлять летать на свободе.

Кто бы мог подумать, что с течением времени реликты старины, где кипели кровопролитные сражения или Адепты и божества прятали свои тайны, превратятся в руины, в которых искатели приключений тренируют навыки. Леденящие душу истории, что прежде удерживали случайных путников от того, чтобы забираться куда не нужно, забылись, и теперь ожидаемые трудности лишь подстёгивали интерес людей и их желание испытать себя. Возможно, это одно из самых ярких свидетельств победы смертных над суровым, жестоким, полным превосходящих сил миром. Такое же, как цветы, вырастающие на былом поле брани. Или заросший травой склон холма, который возник там, где лежал череп гигантского древнего чудовища, давно лишённого даже имени. Или руины вокруг заброшенной башни в Мондштадте, там, где прежде горделиво стоял первый город — теперь объект вдохновения художников и фотографов, а также любителей острых ощущений, что надеются повстречать Дракона Востока. Красота, что поднялась на костях тех, кто отстоял её право однажды появиться, даже зная, что сами они этого не увидят.
Моракс, конечно, имел возможность запечатать подобные развалины так, что ни одна живая душа не проникнет, но не стал. Несмотря на то, что порой они возвращались израненные, а некоторые и вовсе пропадали без вести и погибали, он так не поступал. Всё-таки встречи со смертельными опасностями – важный этап становления юной личности, что стремится стать героем. Войны и активные противостояния остались далеко позади, с обычными монстрами большинство уже привыкли жить практически бок о бок. Никого не впечатляли столкновения со слаймами или хиличурлами, да и проблемы и те, и другие могли доставить разве что в больших количествах или совсем уж новичку. Гильдия выдавала подобные поручения на постоянной основе. Поэтому, если запретить визиты во всем известные и отмеченные на картах руины, они всё равно найдут проблем, так хотя бы известно, где их искать в случае необходимости послать отряд на помощь. Система выдачи поручений и лицензирования ранга приключений могла несколько остудить слишком ретивых, напомнить им о здравом смысле и ненужных рисках. Большинство противников теперь не представляли собой неведомое и загадочное нечто, они получили названия и определение степени угрозы.
— Спасибо вам, господин Чжун Ли! — юноша по виду не старше лет двадцати беспрестанно кланялся. Он явственно перепугался до полусмерти, когда пещеру за спинами его группы завалило.
Конечно, они нарушили не менее десятка правил исследования подобных мест, но не ему их за это отчитывать, да и момент неподходящий. Да, по ещё ярким впечатлениям от столь близко прошедшей смерти впечатлить их удалось бы легко, но они ещё получат свою порцию нотаций от мисс Лань.
— Не стоит благодарности, я поступил так, как обязан был, — улыбнулся в ответ Чжун Ли. — Но в следующий раз вам стоит быть внимательнее во время исследования пещер.
Следующие полтора часа они шли по тропе, и он подробно рассказывал, как определить возможность обрушения свода или сдвигов породы, есть ли внутри ядовитые или взрывоопасные элементы. Как по трещинам в камне, курсированию воздуха по тоннелям и состоянию пламени факела или свечи определить, что впереди и стоит ли вообще туда идти. Наконец они вышли на надёжную дорогу, ведущую прямо к гавани, и Чжун Ли попрощался с ними, обосновав это тем, что хочет ещё прогуляться.
Порой ему нравилось побыть одному, наедине с мыслями и пейзажем вокруг. Гармония снаружи, гармония внутри, чистые небеса, плавное движение облаков, постоянно перетекающих из одной формы в другую, но по сути неизменными, как воплощение сути Ли Юэ — стремительно изменяющегося, но верного традициям, лишь вплетающим в них нити нового, свежего, необычного.
Внезапно он заметил кое-что алое краем глаза, замер и нахмурился. Эти пиро треноги раньше не горели. Кто-то здесь побывал, а, судя по остаточному стихийному следу — совсем недавно.
След вёл вглубь. Как оказалось — не так уж далеко.
Надёжные «ленты» яшмового щита окружили девочку. Покоритель Вихря вонзился в пламенный щит мага, пробивая тот насквозь. Однако щит поглотил большую часть удара, и сам маг остался не ранен. Конечно, он тут же контратаковал, но увы — его заряды безвредно и даже совсем не зрелищно разбились о гео барьер, осыпаясь быстро гаснущими искрами. Возвращая оружие в руку, Чжун Ли снова отправил его во врага золотой вспышкой, пронзая того насквозь.
— Ты не ранена? — обратился Чжун ли к птенцу в облике ребёнка, как будто ничего и не произошло.
Он выглядел невозмутимым и собранным, но не слишком напряжённым. Впрочем, отдыхать ещё было рано — некоторые такие развалины скрывали очень неприятные сюрпризы.

Безумно хочу видеть этого персонажа в игре, у меня на неё далекоидущие планы. Обещаю окружить вниманием и заботой, проследить, чтобы ты не перерабатывала. Мне хотелось бы относительно активного игрока на роли, хотя это обсуждаемo.

Мы действительно очень хотим их видеть, и, хотя это уж точно крупное отклонение от канона, лично мне крайне хочется исправить концовку их истории и дать то, что они не получили. Внимание, заботу, возможность увидеть, какое же оно получилось – это будущее, ради которого они сражались.

Итак, что у нас по игре, хотелкам и иже с этим.
Так уж вышло, что Бешт - сюжетообразающий персонаж для Осиала в местных ролевых реалиях, поэтому видеть ее хотелось бы живой сделать ее мертвой я успею всегда, но чего до греха-то доводить. Собственно, мои требования к самому персонажу - минимальные. Характер и история Бешт - это те вещи, которые в Геншине прослеживаются едва ли, только какими-то полунамеками, поэтому для любителей хэдканонов - непаханое поле и полный простор для фантазии. Во многом, заявка для тех, кто как бы в лор сильно не вовлечен, но всегда хотел вовлечься, при этом не вникая в сложные жизненные перипетии какой-нибудь Райдэн Эи. Выше я кидал картиночку для вдохновения, поэтому единственный вайб взаимодействий Осиала и Бешт, который мне хотелось бы оставить, в общих чертах выглядит так:
- Некрасиво.
- Мне тоже не нравится.
Будет ли у нас лавлайн со всеми вытекающими, которые сулит слово "жена" - вопрос, поддающийся обсуждению. Может быть, это ваше "жена" - это так, номинально, чтобы смертным было хоть немного понятна степень наших глубоких и неподдающихся описанию чуйств, и на самом деле мы просто пара стариканов, которая всех тихонькой хейтит на скамейке перед подъездом, оттого и спелись, но было стыдно признаться, что нас связывает одно только это. Может быть, у нас взаимосвязь, построенная на взаимном уважении, общем, разделенном пополам одиночестве, совместные цели и идеалы, а еще одна школа кунг-фу, в которую набирают только тех, у кого схожие вкусы в одежде. Мне как игроку хотелось бы в первую очередь видеть в Бешт партнера, собеседника, союзника и соратника. Есть ли между этим подоплека романтики? Всегда можно договориться. Одно однозначно и точно - Осиал к Бешт привязан, и в прописанных мною хэдах бОльшая часть из того, чем он занимался, так или иначе, была нужна для того, чтобы обеспечить если уж не для "нас с Бешт", то просто "для Бешт" относительно счастливое и спокойное будущее то, что не повезло, не фортануло - это, конечно, совсем другая история :'DD
Внешность - меняемо.  Где жить - выбираемо.  Кого любить - выбираемо.  Кого не любить - выбираемо.
Все опционально только придите заберите

Собственно, чего и как мы тут будем играть.
Для начала, наверное, стоит сразу же пояснить, что я как соигрок - всеяден. И стекло, и шизу, и смешочки, и откровенный сюр - все съем. Терпелив к темпу, размеру, капслоку, лапслоку, любому другому локу, только покажите, какие фокусы умеете. Сам пишу относительно шустро, размеры от 3 до 20к извращения на любой вкус. Единственное, что важно для меня - это коннект. Если мы будем молча кидать друг в друга посты, то это, конечно, тоже неплохо, но хотелось бы какого-то живого общения, ну, знаете, с мемасами и обсуждением того, че мы тут играем. Не требую быть со мной друзьяшками и плести на ручки браслетики лучших подружек, но по теме самой ролевой хотелось бы какую-то связь поддерживать. Я не дерусь и не кусаюсь, и вообще все эти ваши абьюзы - это не по моей части, по крайней мере как игрока персонажно можно и такое, хотя в прописанный характер уже не влезет, боюсь :'D
А игру нам обещают с интригами, скандалами, расследованиями и местью, поэтому Бешт не залежится и ей точно будет чем заняться даже без Осиала :>

Пожалуйста, пиши не реже одного поста в неделю и не исчезай без предупреждения, а я обещаю, что обеспечу тебя игрой, лаской и заботой.

Готов заиграть и писать взапой хоть по несколько постов в день, люблю и веселье, и драму, и стекло, хотя мне хотелось бы, чтобы эти отношения были всё же по большей части здоровыми, хотя и не без своих проблем.

Зверёныш. Маленький, дикий и на самом-то деле ничего не понимающий толком ещё об этом мире. Моракс испытал нечто, чему, наверно, больше всего бы подошло определение душевной боли — даже каменное сердце остаётся сердцем, даже лицо, эмоции и переживания которого так долго скрывала базальтовая маска, всё ещё лицо живого существа, а не вырезанной из цельной скалы статуи. Но через что пришлось пройти этому ребёнку, чтобы в качестве благодарности предлагать отнять чью-то жизнь? Понимал ли Алатус, что Архонт перед ним недавно убил богиню, которой сам он ничего противопоставить не смог, и остановил его нападение, не приложив к тому никаких особенных усилий? Это означало по меньшей мере то, что Моракс ещё более опытный воин и убийца, но… и это расстраивало ещё горше, однако, судя по всему, Алатус просто не имел ни малейшего понятия, что может предложить ещё. Все остальные представления о том, каким образом можно быть благодарным, скорее всего, либо ему вовсе незнакомы, либо видятся неуместными в их случае. Очевидно, что он не воспринимает желание покормить с рук как момент близости между двумя живыми существами, для него это нечто вполне буквальное – тебя кормят, потому что ты не можешь есть сам. И то же самое касается тактильного контакта, Алатусу только предстоит научиться тому, что через подобные мелочи выражается забота, внимание, поддержка. Кажется, что всё, связанное с доверием, для него новое, непознанное и опасное. Нельзя никому открываться, нельзя никого подпускать на расстояние удара. Если учесть, что Алатус напал после прикосновения — вероятно, привык видеть в них только угрозу.
— Не торопись так, пожалуйста, – посоветовал Моракс. Это касалось одновременно и того, как быстро и жадно мальчик ел, и того, насколько он был одержим идеей служить. — Это твоя еда, и, если тебе не хватит, я приготовлю ещё.
Не понимает сложных слов и моральных дилемм, конечно же. Сейчас с ним нужно говорить очень просто и понятно, раскрывая постепенно всё то, что Алатус упустил, пока находился в плену. Жизнь не состоит только из сражений, хотя донести это до того, чьё существование сводится к исполнению приказов, дело не одного дня, и даже, возможно, не одного года.
— Тебе нравится такая пища? И что ещё ты хотел бы попробовать? Я обещаю, что добуду тебе это.
Хотя создавалось впечатление, что в этом Алатус тоже вряд ли разбирается, поэтому придётся приносить ему разные угощение и проверять их по очереди. И касалось это не только еды. Скажут ли ему что-нибудь такие слова, как «праздник», «дружеская встреча», «отдых на прогулке»? Может ли он представить себе трудолюбиво возделанный кем-то цветущий сад — не ради пищи или других практических целей, а просто потому что этот вид радует душу? Знакомо ли ему умиротворение от спокойно текущих вод широкой реки, сверкающей в лучах полуденного солнца, отражающей пушистые белоснежные перья облаков в далёкой вышине? А по ночам — безбрежная россыпь звёзд, как крохотные жемчужины на чёрном бархате.
Моракс умел находить завораживающе восхитительные стороны этой реальности даже в разгар войны. Даже сквозь висящую перед глазами багровую пелену пролитой крови, слушая предсмертные вопли и вздохи боли союзников. Именно это всегда помогало ему не опускать оружие и отчётливо помнить, зачем он вообще начал сражаться. Это вело его вперёд всегда, даже когда он терял соратников и любимых, когда казалось, что даже его силы недостаточно, чтобы изменить реальность вокруг и добиться поставленной цели. Именно благодаря вдохновению, полученному от созерцания лучших моментов природы и населяющих её добрых созданий Моракс твёрдо знал, что готов идти до конца. Он поклялся себе на могиле тех, кто пожертвовал собой ради его идей, что непременно победит. Не в какой-то высокопарной форме, не проливая слёз, просто мысленно дал себе такой зарок.
Очень хотелось погладить Алатуса по волосам, но, лишь приподняв было руку, Моракс вспомнил, что мальчику такое не нравится. И, конечно, он не желал бы портить момент.
— Кроме того, я хочу показать тебе мир. Что ты об этом думаешь? Если ты не готов встречаться с людьми, мы начнём с безлюдных мест, где никто не причинит тебе вреда, и ты тоже никого не ранишь
Алатус готов сражаться просто потому, что ничему другому толком не обучен, и ему нужен кто-то, кто укажет цель, но Моракс хотел бы, чтобы юный Якса осознал, за что именно они будут бороться. Прочувствовал в той же мере, как и он сам, что эти земли заслуживают защиты, что это красоту, эти безмятежные пейзажи и их обитателей необходимо уберечь.